The Annual Register. Vol. 15. 1772 [21 July 1773]. The History of Europe. Chapter 2. P. 13 - 17
Переговоры о мире между русскими и турками проходили зимой с помощью и при явном посредничестве Венского и Берлинского дворов. Условия, предложенные Россией, оказались очень тяжелыми для Порты[1]. Ультиматум, предъявленный Венскому двору, исходя из которого неоднократно заявлялось, что она [Россия] не отступит ни по одному вопросу, настаивая, что Крым, Буджакская Татария[2] и в целом весь этот обширный участок страны на побережье Черного моря так же, как и северный берег Дуная, должны и дальше вечно находиться под властью России; что она должна довольствоваться безграничной свободой судоходства на Черном море вместе с обладанием городом Азов в устье Дона; и поскольку Порта вступила в эту войну под пустяковыми предлогами и без какой-либо справедливой причины, ей также должны возместить убытки из-за такого несправедливого поступка.
Несмотря на тревожную ситуацию в Оттоманских делах, эти тяжелые условия были единогласно отвергнуты Диваном[3]. Желание освободиться от своих нынешних затруднений, тем не менее, настолько преобладало, что они предложили новые условия притом же посредничестве, которое, хотя было более объективным, но все равно давало России преимущество. Более чем возможно, что посреднические силы еще не хотели мира между противоборствующими сторонами; и это из-за абсолютного чувства неэффективности договоров, когда непосредственные причины, из-за которых они были заключены, перестали действовать; они решили, что Россия должна продолжать быть втянутой в войну до тех пор, пока договоренности, которых они достигли в отношении Польши[4], не будут исполнены.
Однако, вполне возможно, что переговоры, которые «чахли» в руках посредников, были созваны, чтобы восстановить силы на берегах Дуная с помощью прямого взаимодействия между генералом Румянцовым (в тексте Romanzow) и великим визирем. С помощью этих средств, приостановка боевых действий и открытие конгресса вскоре были согласованы, и с этой целью перемирие, соответственно, было подписано в Журжево (Журжи, Джурджи) 30 мая 1772 года.
По этому перемирию бои были немедленно приостановлены на соседних, а вскоре и на более отдаленных территориях, так как посланников можно было направить по морю или по суше в Средиземноморье, в Кубанскую Татарию, Грузию и в другие далекие места боевых действий; большие армии должны были оставаться в том же положении, в каком они находились на момент перемирия, а Дунай стал общей границей между ними; запрещалось как возведение новых укреплений с обеих сторон, так и починка уже разрушенных; в частности, это касалось турок, которые не должны были что-либо добавлять или восстанавливать в крепостях Очаков или Кинбурн, а также посылать новые войска в эти места. Также договор включал следующие пункты: место проведения конгресса должно было быть назначено в течение 8 дней после подписания перемирия; уполномоченные должны были определить длительность прекращения огня на Дунае и в соседних провинциях, но на отдаленных территориях оно продолжалось без дальнейших инструкций до первого числа следующего октября. Остальные постановления были установлены в отношении судоходства на Дунае и на Черном море; было проработано все, что возможно, чтобы сохранить участников в их нынешнем положении на время перемирия и чтобы предотвратить появление каких-либо преимуществ в случае, если конгресс будет неэффективным.
Великий Сеньор [султан][5] похвалил русскую Императрицу[6] за выбор места проведения конгресса - Фокшаны, находящиеся в 16 милях[7] к северу от Бухареста в Валахии, были выбраны специально с этой целью. Посланником со стороны России, был граф Григорий Орлов, глава Канцелярии главной артиллерии и фортификации, сопровождаемый господином Обресковым [А.М. Обресковым], бывшим посланником в Порте; и Осман эфенди, сопровождаемый некоторыми другими дипломатами, был главным турецким уполномоченным послом. Австрийский[8] и прусский[9] посланники в Порте, получив от Великого Сеньора в подарок 50 кошельков (на сумму около 25000 долларов) каждый, помимо фиксированного ежедневного пособия на их траты, также присутствовали на открытии конгресса 15 июля 1772.
Ничто не могло продемонстрировать больший контраст, чем великолепие русских посланников в противовес оттоманской простоте. Вышеупомянутые [члены российской депутации] прибыли в четырех больших каретах, сопровождаемые гусарами и 160-ью достойно одетыми слугами. Турецкие послы были верхом в сопровождении около 60 слуг, одетых так же просто, как и сами посланники. Граф Орлов был весь в блеске драгоценных камней, на его груди был портрет Императрицы вместе с различными орденами, которыми он был награжден, каждый из орденов, так же, как и его пряжки, и некоторые другие части его одежды, сияли бриллиантами. С другой стороны, Осман эфенди был одет в платье из зеленого камлота[10], отороченного горностаем, и у него не было ничего, что бы отличало его от остальных, кроме трости с золотым набалдашником. Казалось, что богатство и великолепие нашли свое пристанище на просторах Скифии[11], а древняя простота уступила место роскоши азиатских наций.
После множества конференций, которые продолжались до следующего сентября, конгресс прекратился безрезультатно. Общество недостаточно информировано о конкретных предложениях, сделанных или отклоненных каждой стороной. Говорят, что Россия настаивала на выплате суммы, эквивалентной 80 миллионам ливров, в качестве компенсации за затраты на войну; что Крым должен стать независимым государством; что муфтий[12], тем не менее, должен сохранять определенную степень религиозной власти в Крыму; но также Россия должна сохранить там две сильные крепости с гарнизоном; к этому должно было быть добавлено бессрочное владение Азовом и свободное судоходство на Черном море. Мы не знаем, какие предложения были сделаны касательно остальных завоеваний; однако вероятно, что турки добровольно отказались от всех притязаний, например компенсации, из-за страха оказаться под давлением более тяжелых статей мира.
С другой стороны, говорят, что турки отрицали несправедливость войны и отказались выплачивать такую большую сумму контрибуции, а это вложило оружие в руки их врагов, обратив их против турок; что у них было много возражений против судоходства на Черном море, так как это рассматривалось ими важным для сохранения Константинополя от продолжительной угрозы и постоянной опасности быть подверженным внезапным нападениям; но раздел Польши и независимость Крыма были абсолютно отвергнуты, как совершенно недопустимые предложения как сейчас, так и в будущем.
Очевидно, несмотря на то, что общество не знает деталей, должны были быть какие-то уточнения этих статей обеими сторонами переговоров; поскольку в противном случае кажется совершенно непонятным, по какой причине созывался конгресс или почему он продолжался так долго, если взгляды основных сторон настолько сильно различались, что возможность примирения даже не допускалась, и выдвигаемые такого рода требования, следовательно, при условии их выполнения, включали в себя неминуемое неудовлетворение других. Как бы там ни было, ни одна из противоборствующих сторон не казалась особо расположенной к немедленному возобновлению войны, и, поскольку перемирие заканчивалось не раньше сентября, период был слишком долгим для любой важной военной операции, если б она имела место при иных обстоятельствах.
Двор в Петербурге был недоволен поведением графа Орлова в этой ситуации. Хотя неоднократные сообщения о том, что он попал в опалу, не были подтверждены, и он с тех пор получил большие почести, спустя какое-то время определенные знаки достаточно показали, что к нему больше не были в высокой степени благосклонны[13]. Соглашения, интриги и революции в женском и деспотичном дворе зачастую имели совершенно необъяснимый характер; даже те, кто наиболее заинтересован в их последствиях и кто напрасно воображает, что они находятся в курсе всех дел до тех пор, пока губительный опыт не убеждает их в ошибке. Поэтому было бы нелепо приписывать какую-либо причину, как кажущейся немилости к графу Орлову, так и увеличению степени благосклонности к нему. Публично было предъявлено обвинение одному из самых амбициозных и алчных монархов[14], который был одним из посредников, в том, что конгресс в Фокшанах прошел безрезультатно из-за его интриг. Так как у этого властителя было необычное состояние в его немолодом возрасте, чтобы находиться в состоянии личной вражды с большей частью человеческого рода, каждое обвинение в его адрес должно выдвигать с той обязательной осторожностью, которая всегда необходима, когда осуждения исходят от врагов[15].
Тогдашний великий визирь Муффон оглу[16], который был наихрабрейшим офицером на турецкой службе, был так же более расположен к миру, чем любой другой человек в империи. Вполне может быть, что те же способности, которые показали его превосходство в этой области, позволили ему более четко осознать бесплодность и смертельную опасность войны при существующей губительной слабости турецкого правительства. Этот господин был инициатором вышеупомянутого конгресса, к которому он находился настолько близко, будто бы он сам присутствовал на нем, находясь на границе по Дунаю, с целью вести непосредственную переписку с посланниками в Фокшанах. После прекращения конгресса, до того, как была проявлена какая-либо враждебность с обеих сторон, Муффон оглу отправил офицера к генералу Романцову (Румянцеву) с предложением возобновить переговоры.
Быстрое согласие русского генерала на это предложение, кажется, предполагает неодобрение поведения упомянутого уполномоченного [Г.Г.Орлова]. Турок, как и ранее, отмахнулся от всех формальностей и предоставил графу Романцову(Румянцеву) назначение места возобновления переговоров. Австрийский и прусский посланники, как и Осман эфенди, уже были возвращены в Константинополь; Раис эфенди[17] был назначен уполномоченным послом со стороны османов, а господин Обресков – со стороны России; Бухарест, столица Валахии, стал местом проведения конгресса (29 октября 1772). Во время встречи министров в Бухаресте, прекращение огня, которое ранее было заключено на 40 дней, теперь было продлено до 20 марта, а на отдаленных территориях и на месяц дольше.
В то же время, многие пункты в мирном договоре, казалось, были получены Россией благодаря соглашению, заключенному с крымскими татарами, по которому они полностью отказывались от оттоманского правительства, признавали протекцию Императрицы и уступали ей две крепости: Керчь и Еникале (Jenicala), в которых располагались силы Каффы[18], а также территории, прилегающие к ним. Взамен, императрица возвращала им все, что захватила в Крыму, и сдавала им все крепости, в которых были турецкие гарнизоны, с условием, что они там больше никогда не будут размещены.
Договор такого рода играет важную роль на бумаге и является тем благовидным предлогам ради видимости справедливости, которые даже захватчики хотят навязать человечеству, иметь некоторый вес в мирных переговорах. В остальном, это всего лишь слова, не имеющие никакого значения. Татары уже и без какого-либо соглашения оказались в руках своих самых жестоких и закоренелых врагов, которых они в равной степени ненавидели и презирали; и важные крепости, требуемые русскими, уже были во владении русских. В такой ситуации они [турки], несомненно, должны подписать любые предложенные условия, но они не могли каким-либо своим актом дать права или титул [Крымского ханства] русским, хотя ханство уже было полностью завоевано. Татарский хан[19], с которым они были нерушимо связаны гражданскими и религиозными законами, бежал из страны, а крепости на полуострове никогда не были собственностью татар, так как были либо построены турками, либо отобраны у генуэзцев. Что касается уступки этих мест татарам вследствие этого договора, мы, несомненно, больше о ней не услышим, но если турок заставят признать номинальную независимость Крыма, то они абсолютно точно передадут татар в руки их врагов, поскольку статья о соглашении между двумя нациями – один из самых важных пунктов договора, на котором Россия настаивает.
Дела Порты вследствие мирных переговоров в том году были так переплетены с делами России, что обо всем, кроме того, что касалось восстания Али-бея[20], мало что можно сказать. Преемником бывшего несчастливого великого визиря[21], снятого с должности в конце предыдущего года, был назначен прославленный паша Муффон оглу, зять Великого Сеньора, который отличился, как взятием Журжи (Джурджи, Журжево) в Валахии, так и победой над генералом Эссеном[22] и который был единственным офицером, поддержавшим честь турецкого оружия в последней кампании. Этот храбрый офицер вместо потакания своей естественной склонности к войне, в условиях риска и потерь его страны, приложил, как мы уже видели, все усилия, чтобы обеспечить мир между двумя враждующими сторонами.
Каким бы ни был успех переговоров, их проведение было основано на настоящей политике. Ужасное состояние османской армии в конце этой роковой кампании, слабость их морского флота, который никак не мог восстановиться от шока[23], полученного недавно, недостаток укреплений на Дарданеллах[24] вместе с неорганизованностью правительства, недовольство людей и открытые восстания в Египте и Сирии сделали получение годового перерыва для Порты делом чрезвычайной важности. В то время, если бы визирь все еще поддерживал уже созданный образ, турецкие дела могли приобрести уже другое значение, нежели то, которое они показывали. Помимо восстановления порядка в правительстве и поддержания внутреннего порядка, обеспечения безопасности Дарданелл и формирования флота, способного защитить побережье Черного моря, должны были последовать огромные изменения в дисциплине и поведении распущенных солдат, у которых так же было бы время на восстановление, поднятие боевого духа, чтобы стряхнуть весь ужас и смятение, присутствовавшие даже среди ветеранов, которые явились результатом стремительной серии поражений и позора. Если бы эти меры были приняты, а Россия бы все еще продолжала настаивать на своих непомерных требованиях, то, возможно, на следующей встрече они бы встретили турецкую армию в абсолютно другом состоянии, в отличие от того, в котором они видели ее в последний раз. Преимущества турок от такого длительного прекращения боевых действий, действительно, настолько очевидны, что нельзя себе представить, что они могли бы избежать вторжения русских, и поэтому мы должны заключить, что у них было достаточно причин, чтобы думать, что это одинаково выгодно обеим сторонам.
Оригинал
Перевод и комментарии: Анастасия Баранова
[1] Османская империя.
[2] Буджакская Татария — территория Буджакской, Ногайской орды, историческая область на юге Бессарабии, занимающая южную часть междуречья Дуная и Днестра, на юго-востоке омывается Чёрным морем.
[3] Диван - государственный совет при султане, повседневно функционировавший под руководством великого визиря.
[4] Речь о первом разделе Речи Посполитой — аннексия части земель Речи Посполитой тремя соседними с ней государствами — Прусским королевством, Австрийской и Российской империями, произошедшая в 1772 году.
[5] Так называли Османского султана в европейских документах. На тот момент им был Мустафа III.
[6] Екатерина II - императрица Всероссийская с 1762 по 1796 год.
[7] Примерно 26 км.
[8] Барон Иоганн Амадей-Франц де Паула фон Тугут – австрийский политический деятель.
[9] Граф Цегелин – прусский посол.
[10] Плотная ткань из шерсти (часто с примесью шелка или хлопчатобумажной пряжи).
[11] Скифия - в представлении античной географии область расселения группы народов, объединённых под названием скифов (собирательное название группы ираноязычных кочевых и полукочевых племён 1-го тысячелетия до н. э.).
[12] Высшее духовное лицо у мусульман.
[13] Фавор Г.Г.Орлова, действительно, закончился, и когда он вернулся в Россию, на его месте при Екатерине II был уже другой фаворит – А.С.Васильчиков.
[14] Имеется в виду король Франции Людовик XV (1710 — 1774), в течение всей войны поддерживавший Османскую империю.
[15] Имеются в виду сложные дипломатические отношения между Великобританией и Францией.
[16] Мухсинзаде Мехмед-паша – великий визирь Османской империи (1771-1773).
[17] Раис эфенди – пост в Османской империи, аналог поста министра иностранных дел. Представитель Турции на переговорах - Ясин-заде эфенди.
[18] Сейчас это город Феодосия.
[19] Селим III Герай отрекся от престола и бежал в Турцию.
[20] Али-бей аль-Кабир — мамлюк абхазского происхождения, фактический мамлюкский правитель Египта (1768—1773). В 1768 году освободил Египет из-под влияния Османской империи.
[21] Силахдар Мехмед-паша (1770-1771).
[22] Христофор фон Эссен (1717- ?) — генерал-поручик. Участник русско-турецкой войны. Потерпел поражение при попытке отвоевать Журже.
[23] Чесменское сражение (тур. Çeşme Deniz Savaşı) — состоялось 24—26 июня (5—7 июля) 1770 года возле и в Чесменской (тур. Çeşme) бухте, между российским и турецким флотами и закончилось сожжением турецкого флота, а также последовавшей за этим блокадой Дарданелл эскадрами Архипелагской экспедиции российского флота.
[24] Дарданеллы или Геллеспонт — обобщающее название нескольких проливов, между европейским полуостровом Галлиполи (Турция) и северо-западом Малой Азии. С конца 1770 укреплением замков-крепостей на обоих берегах Дарданелл руководил французский подданный инженер барон Ф.Тотт.