Социальная дисциплинаризация в церковных приходах Московской Руси XVII в.?

2 марта состоялся воркшоп Лаборатории медиевистических исследований из серии «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени». Публикуем репортаж Ивана Непряхина

2 марта 2022 года Лаборатория медиевистических исследований провела воркшоп «Социальная дисциплинаризация в церковных приходах Московской Руси XVII в.?». Его видеозапись доступна на YouTube канале Лаборатории. 

Воркшоп продолжил серию научных встреч «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени» (Le fait religieux dans l’histoire de l’Europe), которую Лаборатория медиевистических исследований проводит с 2017 года совместно с Центром франко-российских исследований в Москве. Эти семинары и воркшопы стали «ответвлением» проекта Лаборатории «Дискуссионное средневековье». 

В конце 2021 года участники воркшопа, продолжая работу в области сравнительной истории христианских традиций Европы, попробовали взглянуть на состояние исследований, посвященных тому феномену истории Европы в раннее Новое время, который немецкая и (вслед за ней) международная историография называет социальной дисциплинаризацией (Sozialdisziplinierung), тесной связанной с процессами конфессионализации (Konfessionalisierung). Во время воркшопов 22 октября (репортаж и материалы доступны здесь, а видеозапись воркшопа — здесь) и 10 декабря 2021 года (репортаж А.С. Ахметшиной доступен здесь, а его запись опубликована на YouTube канале Лаборатории) речь шла об опыте Франции и Польши в том, что касается социальной дисциплинаризации в контексте конфессионализации. 

В марте же был поставлен следующий вопрос: возможно ли увидеть в материалах русских православных приходов XVII в. следы явления, которое было бы аналогично социальной дисциплинаризации (Sozial disziplinierung), изученной исследователями протестантской Реформации и католической Реформы. Формулируя иначе и отталкиваясь от опыта католической культуры Франции и Польши, мы поставили вопрос: доступные источники и состояние исследований, позволяют ли они идентифицировать в приходской жизни, в социальных, политических, юридических, идеологических, ментальных практиках Московской Руси XVII в. реальность, которая соответствовала бы понятию социальная дисциплинаризация?

Ставится и дополнительный, весьма «провокационный» вопрос: если окажется, что Московской Руси (в отличие от Франции и, более широко, «латинского» Запада) осталась чужда социальная дисциплинаризация, не поможет ли факт этого различия в историческом опыте двух стран лучше понять опыт Запада и, в частности, Франции и Польши в раннее Новое время? 

«Повестку» в этом исследовательском полесоставили следующие вопросы:

• Так происходила ли социальная дисциплинаризация в приходах Московской Руси в XVII в.?
• Как на нужды и перспективы социальной дисциплинаризации смотрели в XVII в. монашество и монастыри?
• Что переменилось в этой области жизни России в XVIII в.?
• Чем можно было бы объяснить различия между опытом России и Запада?

Исходным пунктом воркшопа послужила статья Виктора Марковича Живова, впервые остро поставившего вопрос о социальной дисциплинаризации в России XVII – XVIII вв. (Живов В. Два этапа дисциплинарной революции в России XVII и XVIII столетия // L’invention de la Sainte Russie. L’idée, les mots, les images / Sous la dir. de V. Berelowitch et O. Medvedkova [Cahiers du monde russe, 53/2-3, avril-septembre 2012]. P. 349-374).

Воркшоп открылся выступлением М.В. Дмитриева (МГУ, ВШЭ) «Социальная дисциплинаризация во Франции, Польше и России: в чём, кажется, ошибался Виктор Маркович Живов?». В этом докладе были обозначены основные принятые в международной историографии опорные методологические точки обращения к данной проблеме и воспроизвдеено принятое в науке понятие «социальной дисциплинаризации» как системы воздействия церковных и светских властных институтов позднесредневековых и раннемодерных обществ Европы на основную массу населения в целью внедрить систему запретов в каждодневную жизнь прихожан и подчинить образ мышления и поведения подданных определенным привносимым «сверху» нормам, как правовым, так и не-правовым. Насаждаемые запреты касались и публичных практик, и частной жизни, и интеллектуальной сферы, и хозяйственной деятельности. Насаждаемые запреты и иные нормы имели своим социальным результатом установление «контроля религиозного правоверия и морали духовенства и мирян», превращая их в «послушных, набожных и добропорядочных (diligent) подданных» (Lotz-Heumann). Понятие социальной дисциплинаризации (Sozialdisziplinierung), как известно, было введено в оборот Г. Острайхом в 1960-е годы как необходимое дополнение к понятию «абсолютизм» и к описанию соответствующих явлений. Немецкий историк усматривал в развитии новоевропейских культур большое влияние неостоицизма и развивал наблюдения Макса Вебера над тем, как при переходе к модерному обществу в западноевропейских странах возрастало значение запретов и ограничений в культуре, религиозной жизни и социальной деятельности. В ходе дисциплинаризации поведение индивида подвергалось всё более жесткой регуляции, контролю и нормативному форматированию. Г. Острайх подчеркивал радикальный и насильственный характер происходивших перемен и тот факт, что «государство стремилось контролировать поведение своих подданных во всех сферах жизни».

Дмитриев сослался на исследования, посвященные тому, как внедрение системы запретов в каждодневную практику прослеживается по материалам Франции и Польши в XVII в. Перейдя к разбору работы В. М. Живова, Дмитриев отметил, что описанные Живовым процессы по соблюдению «благочестия» и регулированию приходской жизни в XVII в. представляют собой явления церковной (Kirchenzucht), а не социальной дисциплинаризации. При этом очень важным, по мнению докладчика, является тезис (или гипотеза) М.В. Живова об особенностях православной сотериологии, не требующей для спасения особых активных действий по регулированию общества, как главной причине «провала» социальной дисципилинаризации в России. Но прав ли был Виктор Маркович? М.В. Дмитриев объяснил, что проводимый воркшоп и, возможно, ряд будущих воркшопов, задуманы как попытка или идентифицировать наличие социальной дисциплинаризации в православных приходах России в XVII в. и XVIII вв., или констатировать отсутствие такого феномена. В любом случае необходимо (с источниками в руках) проверить, существуют ли корреляции между особенностями византийско-православных конфессиональных традиций и развертыванием или отсутствием социальной дисципилинаризации в России.

В воркшопе 2 марта внимание было сосредоточено на приходах Ярославского края.

С обзором эмпирических материалов русского прихода выступил известный исследователь истории Ярославского края Д.Ф. Полознев. Он прочитал доклад «Ярославские приход XVII в.: какие источники и что мы знаем о религиозной практике и образе мыслей?». Представив состояние и характер сохранившихся источников по истории Ярославской земли и откликаясь на статью В.М. Живова, докладчик сделал акцент на экстраординарности челобитной нижегородских попов 1636 года и на «памяти» тиуну Мануйлову, предположив, что подобные явления были скорее верхушечными, не повлиявшими на ситуацию на местах. Д.Ф. Полознев кратко представил самые интересные и репрезентативные источники по истории приходской жизни Ярославля, и подчеркнул, что в своем большинстве материалы показывают следованию прихода сложившемуся укладу церковной жизни при отсутствии внешнего принуждения со стороны властей. На основе этого докладчик сделал вывод о высокой степени автономности и самостоятельности церковной жизни Ярославля на приходском уровне. Вопрос о наличии или отсутствии здесь признаков социальной дисциплинаризации остается открытым.

Продолжением предыдущего выступления стал доклад А.В. Зубатенко (Ярославский музей-заповедник) «Архив приходской церкви Дмитрия Солунского в Ярославле как источник по социальному дисциплинированию?». Основой всего доклада стал обзор и частичная реконструкция архива церкви Дмитрия Солунского с указанием наиболее характерных особенностей источников. Важным моментом выступления стало акцентирование внимание на повседневной жизни прихожан, а также на их модели поведения в религиозной сфере жизни. В качестве вывода А.В. Зубатенко отметил, что многие документы из реконструируемого им архива представляют интерес при подборе материалов по социальной дисциплинаризации на местах, а на основе этих документов можно выявить отдельные случаи запроса на своего рода «нормирование» повседневной жизни со стороны самих прихожан. Можно ли считать это следами социальной дисциплинаризации?

С материалами другого региона Ярославского края выступила Е.К. Шадунц (Переславльский музей-заповедник), представив доклад «Документы из фондов Переславльских монастырей в контексте проблемы социальной дисциплинаризации XVII в.». Главной целью выступления стал обзор документального наследия приходов Переславля-Залесского, которое может быть использовано с целью подтверждения или опровержения тезиса о наличии социальной дисциплинаризации в России. Е.К. Шадунц в первую очередь отметила уникальность и важность исследуемого ей города из-за большого количества церквей и монастырей; было подчеркнуто, что последние играли важнейшую роль в жизни города и округи. Особенно ценными, по мнению докладчицы, являются документы Григория Неронова и его родственников, которые показывают характер взаимодействия православных властей, когда они имели дело с «раскольниками». Главным выводом стал тезис о необходимости обращения к именно монастырским материалам, потому что, возможно, именно монастыри могли претендовать на роль главного института в дисципилинировании приходов.

Иной вариант обращения к теме предложил А.О. Крылов (ПСТГУ), выступивший с докладом «Митрополит Димитрий Ростовский и социальная дисциплинаризация в России». В первую очередь докладчик отметил сложность поиска на Руси процессов, схожих с европейской дисциплинаризацией, из-за разницы в географическом и идеологическом измерениях. Особенно важными, по мнению А.О. Крылова, при исследовании нормирования жизни приходов оказываются монастыри, создававшие модели поведения для благочестивого мирянина. Обращаясь же к биографии святителя Димитрия Ростовского, докладчик указал на деятельность митрополита в области структурирования жизни монахов и священников; а также на тот факт, что Дмитрий Ростовский немалое внимание уделял созданию трудов, направленных на формирование образа «идеального прихожанина» (сочинение «Внутренний человек», «Летописец келейный», свод житий). В качестве итога А.О. Крылов заключил, что деятельность святителя Дмитрия в первую очередь сводится к составлению назидательных и учительных текстов, которые оказались, как кажется, известны не только в среде образованных монахов, но и среди крестьян и служащих.

Важной частью воркшопа стало выступление И.И. Федюкина (ВШЭ) с докладом «Социальное дисциплинирование в России: взгляд из 1730-х гг.». В качестве объекта исследования докладчик избрал практику формирования дисциплины в кадетском корпусе, ставшем моделью ненасильственной дисциплинаризации в России XVIII в. И.И. Федюкин отметил, что все устройство корпуса, начиная с формы одежды и заканчивая обязательной исповедью, было направлено на формирование строгих норм поведения, что во многом отражает процессы социальной дисциплинаризации в Российской Империи. Докладчик подчеркнул, что руководство кадетским корпусом осуществлялось немцами-протестантами, которые, как кажется, и создавали механизмы модели четко нормированного общества в России.

С критикой всех докладов, посвященных XVII в., выступила Л.Б. Сукина (Институт программных систем РАН), отметившая сложности методологического, фактологического и хронологического порядка при обращении к теме социальной дисциплинаризации в России. Оппонируя докладчикам, Л.Б. Сукина отметила, что нужна более ясная дефиниция того, что называется «социальной дисциплинаризацией», и более ясная картина того, как она протекала в опыте Западной и Центральной Европы. Сложно перейти от краеведческих и региональных тем к вопросам общероссийского масштаба, а от этого во многом зависят перспективы привлечения локальных данных к созданию «глобальной картины». Кроме того, было высказано пожелание проведения комплексного анализа источников в рамках одного хронологического периода: по мнению Л.Б. Сукиной, попытка определить наличие или отсутствие социальной дисциплинаризации в России должно базироваться на узких хронологических рамках, при выходе за которые исследователь искусственно синтезирует искомый им феномен. Важнейшим дополнением к докладам стало приведение выступавшей важных историографических данных, обращение к которым позволило бы, по мнению Л.Б. Сукиной, много лучше раскрыть все предлагаемые темы.

Вторым оппонентом стал П.С. Стефанович (ВШЭ), который отметил сложность понятия «дисциплинирование/дисциплинаризация», поскольку деятельность любого церковного реформатора и деятеля почти всегда представляет собой стремление к унификации жизни верующих, то есть к созданию определенных норм поведения. Было предложено понимать под изучаемым феноменом не просто создание системы образования священников, но и деятельность духовенства по улучшению управления приходом и церковью вообще. Был сделан акцент на важности в процессе регулирования православной церкви в XVII в. деятельности киевского митрополита Петра Могилы и духовенства, воспитанного его идеями. Кроме того, П.С. Стефанович поставил вопрос о правомерности квалификации «ревнителей благочестия» XVII в. как «дисциплинаризаторов», т.к. их деятельность была направлена на регулирование церковных обрядов, а не реформирование общества. По мнению П.С. Стефановичва, главным толчком к дисциплинированию в России стал Раскол, приведший сначала к конфессионализации общества, а затем – и к дисциплинированию прихожан. Именно после Большого собора 1666–1667 гг. государство приступило к осуществлению политики контроля над прихожанами. А вот усилить влияние на каждодневную жизнь прихожан государство смогло лишь в условиях подчинения церкви государственным институтам, что произошло после церковных реформ XVIII в.

В конце воркшопа было решено попробовать продолжить совместную работу по поиску признаков социальной дисциплинаризации в России XVII в., совмещая материалы регионального и общерусского масштаба, соотнося эти сведения с тем, что происходило в приходской жизни в других регионах православного мира.

В ближайшее время предполагается опубликовать на сайт Лаборатории представленные докладчиками материалы. 

 

Репортаж подготовил И.Ю. Непряхин (ВШЭ)