Переправы, переправы, или Прощание с Петровкой

Вот и прожили мы, как говорится, больше половины. Весной 2010 года мы собирались регулярно вдесятером с простой целью обустроить историческое образование в отдельно взятой России. Не было студентов, не было дома, только цель, несколько стульев, пара компьютеров и комната на Мясницкой. Потом появилась «Петровка», наш второй этаж какого-то бывшего наркомата между Генпрокуратурой, ЦУМом и Мариоттом. Потом еще появился в соседней двери бутик «Ягуара». К специфическому соседству привыкли, притерлись без конфликтов. Завешали коридоры и аудитории фотографиями памятников далекого и недалекого прошлого. Притащили собственных книг, чтобы студенты хоть что-то из нашего, наболевшего, могли пощупать руками. В страду — во время экзаменов — бегали за мороженым до подъезда «Петровского пассажа» и даже иногда пересекали его насквозь, показывали иностранцам как коммерческую диковину: трудно было заметить там покупателя, но всегда играло механическое пианино. За шесть лет сроднились и стали, как нам чудилось, и мы, историки, гением места. Почему-то казалось, что растить себе подобных там, где первые московские князья прокладывали вдоль Неглинной речки посадские улицы и одаривали первые монастыри вроде Высокопетровского, казалось — в этом что-то есть. На работу и на учебу ходили задворками Большого театра (мало ли кого встретишь, думали), или спускались по Кузнецкому, или по Большой Дмитровке, по Рождественке. Одним словом, шли историей, протаптывали историю — в историю.

Как можно догадаться, Петровка 12, ранний памятник остекленевшей модерновыми фасадами Москвы конца XIX века шесть лет был нашим домом, и теперь нам, оставляющим его навсегда, просто нужно воздать ему должное. Мостовые переложены три раза, сменились все вывески, разрослись ЦУМ и Большой, новыми фонарями офонарели улицы и переулки. Мы тем временем набрали первый курс, что-то придумав заранее, придумывали на ходу, любя и пестуя каждого, как самих себя. Процесс затянулся, углубился, усовершенствовался, и мы набирали таких же молодцов еще пять лет подряд. Понравилось. Возможно, даже и нам, и им. Стали набирать еще историков искусства, загадочным для нас самих образом превратившись, кажется, у самую крупную программу по истории искусства в Москве. Теперь, уезжая, трудно представить, как мало нас было в начале этого большого пути: несколько десятков студентов и преподавателей. Теперь нас, условно говоря, тьма: огромный и разнообразный ИГИТИ, несколько научно-учебных лабораторий, внушительная школа исторических наук, с академиками, ординарными и не ординарными профессорами, доцентами, молодыми преподавателями, десятками аспирантов, десятками магистрантов и сотнями — сотнями! — бакалавров. Да, мы-таки стали многоголовым гением места — вместе с ЦУМом, Генпрокуратурой и бутиком «Ягуара». Как они теперь там, одни, без нас, в тумане?

Тем не менее, как некогда верно сказано, все течет. Настал и наш черед. Вышка текучее многих, но это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Мы переезжаем на не менее «намоленное» место: на Старую (не Новую!) Басманную. Из окон здесь видны не только брежневские стекляшки, но и елизаветинское барокко, особняки послепожарной, жилярдиевской Москвы, обретшие исторический статус сталинские высотки. И тополя. Такие же как те три, на Плющихе, не хуже. Сначала переезд навевал томительный страх, чудились какие-то «оперативные просторы», «слякоть и грязь дорог». Оказалось, что, как опять же правильно сказано, «земля везде тверда», у нас в два раза больше помещений, они светлы, просторны, легко проветриваемы, снабжены электричеством и сухи, как ГОСТом полагается для обеспечения процесса внедрения знаний в студенческие массы. Ими – помещениями – заведует вменяемый и отзывчивый персонал. И главное – мы объединились географически с остальными гуманитарными школами. Это простое обстоятельство заставляет поверить – для начала поверить – в возможность в тысячный раз в истории человечества возродить единство свободных искусств, сочетать, говоря словами Марциана Капеллы, браком Филологию и Меркурия…

Выражусь точнее. В этом году стартует очередная инновация в и без того инновационной модели образования, предлагаемой нашим университетом: внутрифакультетские миноры. Студенты разных школ факультета гуманитарных наук — философы, историки, филологи, искусствоведы — будут регулярно, раз в неделю объединяться для освоения ряда специфических, высоко специализированных гуманитарных дисциплин, на которых мы, преподавали, сами выросли. В этом, как сейчас говорят, треке, каждый найдет для себя что-то заветное, от седой старины до злобы дня и писка моды, от средневековой латыни до французского argot. Разве это стало бы возможность без объединения? У нас есть шанс, друзья, но им нужно суметь воспользоваться. Свет в студию!